Больше никогда

В Токио не будет шедевра семидесятнической архитектуры

25 апреля в центре Токио достроили самое высокое в сегодняшней Японии здание: один из трех небоскребов в квартале Тораномон-Азабудай достиг своих положенных 330-ти метров. Всего башен будет три, и в результате реконструкции, которую планируют завершить к 2023-му году, Тораномон-Азабудай должен превратиться в «современную городскую деревню», где офисы, жилые дома, магазины и рестораны будут не только красивые, но и зеленые, от лестниц до крыш засаженные травой и кустарниками, так чтобы уподобиться окрестным холмам Минато.



Новость прекрасная, но belle.works заинтересовался ею в основном по контрасту с другой новостью, которая не сходила с полос с середины апреля и пришла ровно из тех же краев — из токийского специального района Минато. Это важно, потому что Токио (причем не весь, а только его самая населенная часть) разделен на 23 муниципалитета, которые больше похожи на отдельные города и значительно более автономны, чем любые другие районы в любых других японских городах.



Так вот не просто в Токио, а опять же, в Минато, 12 апреля приступили к сносу знаменитой Накагинской капсульной башни — культового жилого комплекса 1970-х. То есть, пока на одном из холмов Минато (а он холмистый, вы помните?) строятся новенькие небоскребы, на другом сносят устаревшие памятники архитектуры. Дело житейское. Но уж больно элегичной выглядит эта картинка и нагляднейшим образом иллюстрирует стихи из школьной программы, которые обыкновенно цитируют демографы, рассуждая о смене людских поколений — «тебе я место уступаю: мне время тлеть, тебе цвести».

Сколько отпущено на цветение небоскребам Тораномон-Азабудай сегодня не предскажет никто, а дни Накагинской башни сочтены — от первого в мире кондоминиума капсульного типа не должно остаться и следа к концу нынешнего года.



Просуществовал он ровно полвека: в 1972 году с завода на строительный участок привезли сто сорок одинаковых стальных модулей — «капсул», похожих на барабан стиральной машины,— и всего за тридцать дней прикрутили их к двум железобетонным опорам, содержащим в себе все необходимые коммуникации — лестницы, лифтовые шахты и прочее. Каждая ячейка крепилась к своей опоре всего четырьмя болтами. Предполагалось, что раз в двадцать пять лет ее будут заменять на новую. Но этого так ни разу и не произошло.



Зато с 2007 года собственники капсульных квартир в Накагине порывались от своей собственности избавиться. Постановляли об этом на общих собраниях, ссылаясь на стесненные условия (размер капсул всего 2,5 на 4 метра) и содержащийся в конструкциях асбест. Но до 2014-го здание по разным причинам сохраняли, а потом жильцы и сами передумали: квартиры в Накагине стали страшно популярны у пользователей Airbnb, так что хозяева зарабатывали хорошие деньги, сдавая их в аренду путешественникам.



Но в 2021 году башню решено было снести. Бесповоротно. Метафора смерти по этому поводу кажется уместной еще и потому, что Накагинские капсулы являются редчайшим примером японского метаболизма — архитектурного течения 1960-х, предполагавшего, что города и здания живут и умирают так же, как все живое. Автор проекта Кисё Курокава считал, что любому зданию отпущено всего несколько десятилетий, и даже предлагал (якобы в шутку) закладывать в стены динамит, который должен взорваться через тридцать лет.

Курокава оказался единственным из плеяды японских метаболистов, кому удалось воплотить хотя бы парочку своих идей: сначала его павильон на Всемирной выставке в Осаке впечатлил главу компании Nakagin, и тот предложил архитектору спроектировать одноименную башню, о которой сегодня речь, а потом Курокава построил в префектуре Нагано похожий дом для себя:



Важные западные архитекторы сегодня пишут серьезные книги, в которых называют метаболизм «первым незападным авангардом» и «предчувствием двадцать первого века», но когда 21-й век наступил, для многих эта стилистика стала символизировать исключительно век прошлый, 20-й. А сегодня это вовсе не комплимент: архитектура той эпохи сегодня кажется чересчур брутальной.

Но многие все-таки находили архитектуру Накагин прекрасной. В основном те, кому не приходилось жить в капсулах. Без горячей воды, которой нет с 2008 года, когда в доме прорвало водопровод, и его так и не восстановили. Без приличной теплоизоляции, когда летом приходится страдать от жары, а зимой от холода.

Когда-то это жилье считалось престижным и после окончания монтажа было моментально распродано, хотя и стоило в среднем в полтора раза дороже обычных квартир. Целевой аудиторией, как и рассчитывал Курокава, стали одинокие бизнесмены, для которых главными критериями выбора жилища была его компактность и близость к работе. В 1970-е в Токио полагалось работать с раннего утра и до поздней ночи, а дома только спать. Поэтому никого особенно не заботило то, что в капсулах нет кухонь и места для стиральных машин.



Правда, в последние годы капсулы Накагин арендовали в основном люди творческие — кинопродюсеры, дизайнеры, архитекторы, музыканты. У каждого из них была своя история любви к этому месту. Этих не пугали неудобства, но очень привлекала нестандартность. Они ценили оригинальные интерьеры 1970-х, но и разнообразно стилизовали свои ячейки:







Последние жители Накагина были активны в попытке его сохранить: организовывали мероприятия и группы поддержки в соцсетях, выпускали книги, устраивали концерты, собирали деньги. Даже выкупили и сохранили один модуль под номером A606. Его планируют сделать мобильным или поместить в музей. Модуль уже выставлен в японском музее современного искусства и по слухам Центр Помпиду в Париже хочет приобрести его для своей коллекции.



Так что какая-то память останется. Хотя похорон не будет. А в Сеуле, между прочим, однажды «хоронили» предназначенный к сносу дом. И дом-то был ничем не примечателен, а его обернули белой тканью, имитируя шаманский ритуал смерти, пригласили музыкантов, оплакали, а после церемонии из использованной ткани сделали сумки и раздали желающим.



Это была дизайнерская инсталляция, с каждым корейским домом так пока не прощаются. В пресловутом токийском Минато и до этого не дошло. Хотя википедия пишет, что семейные гробницы в Японии укрывают белой бумагой, уберегая от нечистых духов.

В капсулах Накагин такая бумага, кстати, была. Не белая, но часть окон была оклеена газетами и полиэтиленовой пленкой — так остававшиеся жильцы защищались от солнца и посторонних глаз. А стены башен много лет были затянуты строительной сеткой,— ее установили «всего на пару дней» после землетрясения 2011 года, но так потом никогда и не сняли. При желании этот камуфляж тоже можно рассматривать как саван. Он, конечно, предельно нестандартный. Ну, так и покойный был сильно странноват.