Стул предмет мужской

Оказывается

Дизайнеры, как можно догадаться, тоже люди. И ничто человеческое… Хотя в случае, о котором ниже, речь скорее про нечеловеческое, которое им не чуждо. Дизайнеры, как и все вокруг, в последнее время сильно увлеклись искусственным интеллектом, рисующими картинки по текстовым запросам.

Технологические компании научили свои нейросети преобразовывать печатный текст в изображения, и теперь у них можно заказать все, на что хватит фантазии. Вот, к примеру, как ИИ видит чеховскую сцену: «На диване лежит Маша, одетая, как обычно, в черное» («Три сестры»):

Cозданная ботами фантастическая, но при этом жутко реалистичная архитектура стала настоящей интернет-сенсацией:

Дизайнерской фантазии хватает, понятное дело, в основном на дизайн. На кресла-фрукты, например. Где кресла, а где фрукты? Так в том-то и магия, чтобы заставлять искусственный интеллект скрещивать что-нибудь совершенно несоединимое. Подневольный, он сварганил целую серию мебели, которую запросивший ее человек не потрудился назвать иначе как просто «Fruity»:

В точности неизвестно, каким был запрос на шезлонги для отдыха под названием Louhi, но по тому, что получилось, можно догадаться (даже не изучая ни финскую, ни карельскую мифологию), что Старуха Лоухи, в честь которой назвали эту коллекцию, была злобной колдуньей и «хозяйкой дичи, зверя и рыб озерных»:

Визуализация текстовых запросов в уходящем году стала настолько модной, что собственно журналы мод запрашивали себе обложки у нейросетей:

А цветом будущего 2023-го года по версии Pantone станет оттенок Viva Magenta 18-1750, в значительной степени вдохновленный искусственным интеллектом:

Справедливости ради нужно сказать, что и рукотворный дизайн теперь часто бывает неотличим от работы искусственного интеллекта.

Ни стульчики из воздушных шаров, покрытых эпоксидной смолой:

Ни кресло из деформированных компакт-дисков и DVD:

Ни «борзые» стулья:

Ни кресло для медитации, похожее на поющие чаши, которые использовали для своих ритуалов тибетские монахи:

Ничто из вышеперечисленного не продукт искусственного интеллекта. Хотя выглядят сильно похоже. Видимо в большинстве своем дизайнеры предпочитают не маяться новомодной ерундой, а мастерить по старинке. Но есть среди них прямо идейные бунтари.

Стулья, которые Гаэтано Пеше сделал для модного показа в Милане и потом распродал на выставке «Арт Базель» в Майами, визуально вполне могли бы быть порождением искусственного интеллекта. Но живой классик итальянского дизайна, которым является Пеше, проповедует важность работы исключительно руками. Все стулья он произвел собственноручно, хотя и с командой помощников.

В упертой рукодельности Пеше видит один дополнительный и неочевидный для стороннего наблюдателя нюанс: он утверждает, что творческие идеи, родившись в голове (что понятно), транслируются оттуда рукам, которые не только воплощают эти идеи в жизнь, но (внимание!) даже добавляют от себя детали и элементы, которые разум мог пропустить по первости.

Проверить это утверждение сложно. Особенно когда идеи рождаются в одной голове, а воплощаются совсем в других руках. Хотя и не всегда чужих. Как случилось с испанцем Луисом Александром Казановасом Бланко, который четыре года сотрудничал с собственной матерью, Марией Луисой Бланко Эстебанес. Работали они над созданием кресла UMT, которое одновременно и предмет мебели, и манифест.

Почти все это время Мария Луиза Бланко вязала сиденье кресла на коклюшках (такие штуки, на которые наматывают нитки). Вязала руками, пока ее сын концептуализировал эту технику кружевоплетения. То есть работал головой. Разница есть, несмотря на поговорку про того, кто «языком плетёт, что коклюшками».

В испанских домах вязаные в такой технике скатерти, занавески и прочее до сих пор не переводятся, но к ремеслу этому всегда принято было относиться скорее пренебрежительно, как ко многим занятиям, считающимся сугубо женскими.

Луис Александр Казановас Бланко задумал кресло UMT как нечто, ниспровергающее это несправедливое суждение. Добиться этого, на взгляд автора, можно было только одним способом: уравняв в правах кресло, то есть солидный, «мужской» (?!), как Бланко подчеркивает, предмет мебели, и кружево, которое, несмотря на свою несерьезность и неуместность, стало основным элементом этого кресла.

Правда, традиционную хлопковую пряжу он заменил на современное искусственное волокно, якобы самое прочное в мире, которое используют для военных целей. Так что кресло вполне способно выдержать вес человека, даже мужчины.

Аббревиатура «UMT» расшифровывается двояко: и как «Универсальная военная подготовка» (англ. Universal Military Training), и как «Тихий взгляд» (исп. Una Mirada Tranquila). Последнее отсылает к практикам франкистских времен, когда Мария Луиза Бланко только училась плести на коклюшках, посещая обязательные для женщин уроки. В те годы женские журналы описывали процесс коклюшечного кружевоплетения не иначе как состояние расслабления и отрешенности.

Сегодняшние студенты престижнейшего Массачусетского технологического института могли бы подписаться. Но под которым из определений — милитарным или медитативным?

Для ноябрьской выставки «Стул на следующие 150 лет»(The Next 150-year Chair) они должны были переосмыслить знаменитый стул Emeco 1006, который был сделан в 1944 году для американских военных кораблей, а после войны имел богатую биографию — сначала был популярен в скромных местах вроде больниц, контор и тюрем, за что получил прозвище «тюремного стула», а потом стал дизайнерским предметом мебели, которым гордились владельцы шикарных квартир и ресторанов:

Считается, что впервые долговечность Emeco 1006 была продемонстрирована еще на смотринах. Его выбросили с восьмого этажа отеля в Чикаго, где комиссия военно-морского флота рассматривала заявки, поданные на конкурс. Стул подпрыгнул, но не сломался и даже не погнулся. И был принят в серию.

Но не все участники студенческой выставки повелись на брутальность прототипа, на который им предложено было равняться. Один из пяти представленных экспонатов оказался удивительно похож на коклюшечный UMT и по концепции, и по исполнению. И даже называется «Переплетаемый стул» — пряжу с алюминиевого каркаса можно то снимать, то надевать. И так если не сто пятьдесят лет, то вечно:

Так что в целом люди пока справляются с придумыванием и производством стульев. И надвигающихся ИИ-дизайнеров не опасаются. Собственно, и каких-то особенных контр между человеком-дизайнером и искусственным интеллектом не имеется. Чаще наоборот — без компьютера человеку как без рук.

Так, в частности, случилось с голландской дизайнеркой Нинке Тинахол. Спроектированный ею шезлонг уникален в первую очередь из-за полотна, которое имитирует анатомический срез тела человека, сидящего в этом кресле. Внутренности — нервы, мышцы, кишечник, желудок, легкие, сердце — все на виду, и текстура каждого органа отличается от текстуры остальных. Выткавшая все это текстильная компания после заявила, что это была самая сложная трехмерная вязка не только в ее практике (а практика у нее ой-ой-ой какая!), но и из всех «когда-либо созданных в этом мире». Справиться с задачей такой сложности удалось только благодаря многослойной векторной компьютерной графике, в которой был разработан проект. И теперь гобелен можно использовать не только как сидение на каркасе, но с чистой душой вешать на стену как произведение искусства.

Но есть вопрос. Когда на стене, это будет еще по-мужски или уже не очень?

Ну да, belle.works задело заявление про маскулинность стульев. Мужчины присваивали себе разное — внедорожники, тюнингованные автомобили, дорогие часы, радиоуправляемые модели, мультикоптеры, навигаторы, стереосистемы, бензопилы, фонарики… Но стулья?

Нет, стулья уступать нельзя. Ни стулья, ни кресла, ни табуреточки. Разве только виртуальные. Или самоходные кресла, которые придумали норвежские рекламщики Фольсвагена для офисного народа. Чтобы гонять на них по коридорам со скоростью двадцать километров в час, с горящими фарами, с орущей музыкой и обязательно сигналить, въезжая в конференц-зал! Непонятно только, зачем там ремень безопасности?